При поиске ответа на вопрос "чего хочет человек?" нужно сразу вычёркивать всех людей-исполнителей, а оставлять адресатом данного вопроса и иметь в виду только человека-творца.
Разумеется, это не значит, что люди-исполнители ничего не хотят и ни к чему не стремятся, но их желания и стремления предсказуемы и почти всегда известны. Имея цель для исполнения и отмеренное строго на её достижение время, человек-исполнитель не может пожелать что-то непредсказуемое и необычное и иметь какую-то другую цель, не связанную с исполнением предложенного (навязанного) ему задания. При этом исполнитель может иметь себе цель второго плана, представая в виде потребителя, стремясь за счёт выполнения основной цели накопить деньги на покупку чего-то нового, и это тоже известное, нелюбопытное в широком смысле слова дело.
Когда же исполнитель пытается творить — а чаще всего это возникает при избытке времени на выполнение данного ему задания или при несущественности этого задания, — то он делает это почти всегда скрытно от дающего задание, так как открыть перед ним выполненное сверх необходимого или указанного можно только в той его части, которая содержит в себе большую долю предполагаемой товарной добавочной стоимости, но даже и это ещё не залог одобрения дающего задание человека, скорее наоборот — это повод для его подозрений к исполнителю, ведущему себя подобно начинающему творцу. Ведь человек в конечном итоге всегда представляет собой какой-то один тип личности: он либо исполнитель, либо — творец.