Без категории

Став частью общества нелегко увидеть: кто и к чему конкретно лично нас принуждает. Тем более, что попадаемся на нарушении норм и запретов и за то казнимся и унижаемся не мы лично, а мы же опасные и спорные места в общественном обходим загодя и страхуемся. Вроде как по своей воле...

По телевизору и в кино в большинстве случаев показаны бездельники. Трудяги показаны в советских фильмах, но и то — трудяги за работой почти не показываются, чаще всего показывается их разнообразный досуг.

"Напишите в одной колонке плюсы, а в другой — минусы."

А ниже опишите результат своих размышлений в колонке "Короткое замыкание".

Каждому из нас почему-то сложнее всего увидеть социальное принуждение, которое без слов проводится пугающими примерами и собственным опытом пребывания в обществе. К сожалению, от этого принуждения не уйти в другое общество, у нас для нас только одно общество, другого нет.
И выбрать нельзя не только мать и Родину.

Время, проводимое на работе, имеет свойство стираться из памяти. Так же стираются из памяти и рабочие чувства и ощущение трудовой атмосферы.

Гениальность заключается в том, чтобы не дать себя воспитывать тем, кого безропотно слушается людская масса.

У правильно воспитанного [политически воспитанного] пролетария не должно оставаться вопросов.

Люди смотрят на себя со стороны через телевизор.

Любовь это то, что помогает людям примириться со своими страхами, со своей личностной неопределённостью, со своей недостаточной нравственностью — то есть со всем тем, что должно скрываться во время нахождения человека в обществе, и что от человека не уходит, но постоянно день за днём подавляется и вытесняется его сознанием в подсознание.
Любовь — это противоядие от общественного давления.

Средний класс символизирует собой душу человека после смерти. Он находится между Адом и Раем, и при том — Рай так недоступен и так далёк, а Ад так близок и так страшен.

Картина была бы ещё полнее, если бы грешники в Аду считали бы свою судьбу не самой страшной, а жизнь свою в Аду — даже в чем-то приемлимой и осмысленной.
И если бы черти вне Ада рисовались бы страшными и злыми, а в Аду — строгими и справедливыми.